Какого числа Вы родились? Какого месяца? Какого х#я?
мои руки. такие послушные.
такие... мои. собственные.
ни движения лишнего без позволения мысли.
но всё меняется, стоит им открыть чёрную крышку.
всё меняется, лишь стоит им прикоснуться к чёрно-белым клавишам.
они оживают.
они вырываются из-под власти мысли.
они живут собственной жизнью.
порхая над клавишами то ускоряясь, то замедляясь,
то едва слышно/ощутимо, то с новой силой опускаясь вниз
они смеются, они плачут, они умирают и рождаются вновь.
они проживают тысячи и тысячи жизней, кинолентой проходящих перед глазами.
они меняются в тысячи и тысячи образов, фотоплёнкой отображающихся в мозгу.
в этот момент они не подвластны мне.
но они уводят меня в какой-то иной мир.
мир, отличающийся от этого.
мир, позволяющий забыть про существование этого.
//и не только меня.//
//они заставляют иногда уставшую маму прийти ко мне в комнату и тихо попросить "сыграй что-нибудь"//
//они заставляют иногда друзей замолчать и подвести меня к чёрно-белым клавишам.//
//замолчать и наблюдать за движением рук.//
они помнят всё, что я когда-либо играла за свою жизнь.
они бережно хранят где-то в подушечках пальцев всё.
всё до каждой нотки, до каждой паузы, до каждого оттенка.
скажи мне написать какую-либо мелодию/пьесу/произведение, которое я играла, и я вряд-ли смогу это сделать.
скажи моим рукам сыграть это же - и они сделают это.
они сыграют.
они проживут эту маленькую жизнь.
для меня до сих пор остаётся загадкой, как, не играя произведение много месяцев, мне удаётся сыграть его даже без помощи нот.
моим рукам удаётся.
у меня есть успокоительное от любых стрессов.
у меня есть обезболивающее от любой боли.
у меня есть наркотик, открывающий дверь в другие мира.
у меня есть наркотик, избавиться от зависимости к которому уже не является возможным.
это мои руки. и чёрно-белая дорожка...
и я буду жить до тех пор, пока смогу играть...
пока буду играть...
такие... мои. собственные.
ни движения лишнего без позволения мысли.
но всё меняется, стоит им открыть чёрную крышку.
всё меняется, лишь стоит им прикоснуться к чёрно-белым клавишам.
они оживают.
они вырываются из-под власти мысли.
они живут собственной жизнью.
порхая над клавишами то ускоряясь, то замедляясь,
то едва слышно/ощутимо, то с новой силой опускаясь вниз
они смеются, они плачут, они умирают и рождаются вновь.
они проживают тысячи и тысячи жизней, кинолентой проходящих перед глазами.
они меняются в тысячи и тысячи образов, фотоплёнкой отображающихся в мозгу.
в этот момент они не подвластны мне.
но они уводят меня в какой-то иной мир.
мир, отличающийся от этого.
мир, позволяющий забыть про существование этого.
//и не только меня.//
//они заставляют иногда уставшую маму прийти ко мне в комнату и тихо попросить "сыграй что-нибудь"//
//они заставляют иногда друзей замолчать и подвести меня к чёрно-белым клавишам.//
//замолчать и наблюдать за движением рук.//
они помнят всё, что я когда-либо играла за свою жизнь.
они бережно хранят где-то в подушечках пальцев всё.
всё до каждой нотки, до каждой паузы, до каждого оттенка.
скажи мне написать какую-либо мелодию/пьесу/произведение, которое я играла, и я вряд-ли смогу это сделать.
скажи моим рукам сыграть это же - и они сделают это.
они сыграют.
они проживут эту маленькую жизнь.
для меня до сих пор остаётся загадкой, как, не играя произведение много месяцев, мне удаётся сыграть его даже без помощи нот.
моим рукам удаётся.
у меня есть успокоительное от любых стрессов.
у меня есть обезболивающее от любой боли.
у меня есть наркотик, открывающий дверь в другие мира.
у меня есть наркотик, избавиться от зависимости к которому уже не является возможным.
это мои руки. и чёрно-белая дорожка...
и я буду жить до тех пор, пока смогу играть...
пока буду играть...